Замерзшие: 5 месяцев в снегах Гренландии - Митчелл Зукофф

Он был настолько возмущен, что подумывал даже принять выдвинутое предложение и позволить им замерзнуть или умереть от голода.

Впрочем, добавил чуть позже командир «В-17», этот вопрос не им решать, да и не ему, Тернеру, тоже. Ради Монтеверде, Беста и Спины предпринята самая дорогая спасательная операция в истории нынешней войны. Американское правительство вложило в этот проект много сил и средств, а люди пожертвовали ради него жизнью, так что троица под крылом самолета уже просто не имеет права взять и покончить с собой.

Потом Тернер немного успокоился и взял с летчиков обещание, что те будут продолжать бороться.

Возможно, «Папа» немного преувеличил, чтобы произвести на слушателей впечатление. Однако, так или иначе, на Арманда и Пола его пламенная речь произвела впечатление. Но не на Клинта Беста.

Через несколько дней после того, как Тернер выступил с гневной отповедью, Клинт сидел в ледяной пещере и разогревал С-рационы на самодельной плите, сделанной из пустой банки из-под консервов, заполненной этилированным бензином. Обычно он обращался с огнем очень осторожно, зная, что искра может поджечь канистры с горючим и даже крышу – крыло с остатками топлива внутри.

Но тут Монтеверде и Спина заметили, что поставленная на горелку еда начала подгорать, а Бест сидит и не шевелится. Его окликнули, но он не отреагировал. Вскоре перед ним уже полыхал костер, а он повернулся к своим товарищам с совершенно отсутствующим выражением лица. По коже Пола Спины пробежали мурашки. Взгляд товарища, по признанию Спины, был «по-настоящему ледяным, какого я никогда больше в жизни не видел». Монтеверде не стал больше пытался «достучаться» до Клинта и потушил пламя сам.

Беста затрясло. Его накрыли одеялами, но дрожь не прошла. Монтеверде подумал, что все это может быть не сразу проявившимся следствием травмы головы, полученной во время крушения самолета.

Что делать, летчики не знали, но, посовещавшись, сошлись на том, что небольшая встряска, возможно, выведет их друга из состояния транса. Монтеверде неожиданно размахнулся и ударил Беста по лицу. Тот вздрогнул, очнулся и спросил, что с ним произошло. Когда ему все рассказали, он ответил, что как будто провалился в другую реальность. Ему привиделось, будто он окружен какими-то людьми. Они обвиняли его в том, он покинул свой пост, и грозили военным трибуналом за «самоволку».

Пока Клинт описывал свою галлюцинацию, его глаза снова остекленели и приняли отсутствующее выражение, а по телу прошла дрожь. Друзья укутали его в спальный мешок, а сверху положили стеганые крутки. Когда Бест заснул, Монтеверде и Спина принялись обсуждать, стоит ли рассказать о случившемся Тернеру. В итоге решили подождать: они знали, что Бест подавал заявку на офицерские курсы. Если бы стало известно, что у него проблемы с психикой, его будущая карьера не состоялась бы.

Летчики попробовали заснуть. Но Бест лежал рядом со Спиной, и тот каждый раз просыпался, когда его сосед беспокойно ворочался в своем мешке. В результате Пол почти всю ночь лежал, уставившись в темноту. У Беста снова начались галлюцинации. Он метался и кричал, что на него напали трое. Защищаясь от этих признаков, он судорожно схватил Спину за левую, относительно здоровую руку, да так сильно, что Пол испугался, как бы и она не оказалась сломанной. Он позвал на помощь Монтеверде, который опять дал Клинту пощечину. От этого Бест проснулся и так же, как в первый раз, спросил, что с ним было. Арманд и Пол заверили, что все в порядке – это просто кошмарный сон. Потом они сидели и до зари смотрели, как он засыпает, как его снова и снова пробирает дрожь и пробивает пот…

Следующим утром Клинт почти не выходил из состояния транса. Монтеверде и Спина пытались укрыть его, но он выскользнул из спального мешка и зарылся головой в снег, будто пытался остудить охваченную жаром голову. Когда ему принесли завтрак, он закричал, что его пытаются отравить. Целый день он что-то бормотал себе под нос. Как вспоминал потом Пол Спина, это были «обрывки фраз, описывающих картины из другого мира».

На вторую ночь летчики по очереди дежурили возле Беста. Во время своей «смены» Спина услышал, как Клинт бродит в темноте, и решил включить фонарь, который берегли на случай крайней необходимости. В маленькой пещерке Беста не было. Тогда Пол разбудил Арманда Монтеверде. Тот схватил фонарь и двинулся по тоннелю, ведущему ко входу в пещеру. Полог, служивший дверью, был раскрыт.

Клинт ушел.

20

Фиалки в проруби

Август 2012 года

Через пять часов «С-130» уже пролетал над южной оконечностью Гренландии. Мы все прильнули к окнам, любуясь великолепным закатом. Зубчатые серо-черные скалы окаймляли побережье, за ними расстилался белый ледник и тянулся до самого горизонта. Не было видно ни поселений, ни вообще каких-то следов жизни. С высоты Гренландия выглядела так, как обычно описывают край света – пустынной и унылой. Бил Тама прокомментировал это так:

– Можете себе представить, что летчик совершает здесь аварийную посадку и спокойно говорит себе: «Ну, ничего, мы легко выберемся из этой переделки»?

Лу попросил меня отойти с ним в хвост самолета, поближе к багажному отделению. Под рев двигателей он жаловался и досадовал, что Джим Блоу только сейчас удосужился сообщить о новом исследовании местности с помощью авиарадаров. Его провела по заказу Береговой охраны Военная лаборатория по разведке и техническим исследованиям полярных регионов. (CRREL).

Также Лу возмущал тот факт, что специалисты CRREL не использовали новинку – прибор, называемый авиамагнитометром, который, как считается, способен распознавать находящиеся на глубине металлы, а значит, должен был бы особым образом откликнуться на погребенный под ледником двигатель биплана.

– Мы одна команда, и должны сотрудничать, – сетовал Лу. – Если бы он сказал мне об исследовании раньше, я бы объяснил, что дополнительное радарное сканирование нам не нужно, а нужна магнитометрия.

– Ну, что сделано, то сделано, успокойся, отвечал я ему. – Лу, радар позволил нам определить основные места для поиска, и полученные результаты укрепили Джима в уверенности, что найти самолет возможно. А это в свою очередь дало ему возможность убедить руководство Береговой охраны в перспективности нашей миссии. Вы делаете одно дело, вы – союзники.

– И все равно, неплохо было бы делиться с союзниками кое-какой информацией. Как там это называется по-умному, кажется, командная работа?

Проходя обратно к своему креслу, я остановился рядом с Джимом, и тот передал мне распечатку с новыми данными радаров, дополненную картами, указывающими направление движения ледника. На карту были нанесены координаты, называемые «перспективными точками поиска».

Позднее, когда я сообщил коммандеру Блоу, что Лу предпочел бы провести сканирование ледника с помощью авиамагнитометра, Джим напомнил, что у Лу ушли месяцы на то, чтобы найти частную компанию, которая должна была провести хоть какие-то исследования. Джим рассчитывал, что эту часть работы подготовит компания North South Polar, а сам он сосредоточился на взаимодействии с CRREL, чтобы получить новейшую информацию с радаров. Сравнив данные, полученные из двух источников, можно будет уточнить наиболее вероятное место проведения поисков. Когда у Лу не получилось договорится с частными исследователями о проведении магнитометрии, Джим согласился на предложение Военной лаборатории о предоставлении данных с радара, потому что для него было наиболее важно получить свежую информацию.

В этом был свой резон: предыдущие разы, до лаборатории, радар сканировал гренландский ледник с воздуха четыре года назад. Эту операцию именовали обычно Essex overflight-2008. С тех пор массивы льда, а с ними и самолет, могли переместиться.

– Думаю, Лу просто неприятно было оставаться до последней минуты в неведении относительно того, что выход найден, – заметил я.

– Я не хотел его обидеть, – откликнулся Джим. – И, потом, в конечном итоге новое исследование приближает нас к цели.

Отходя от кресла Джима, я подумал, что они с Лу в равной мере радеют за успех экспедиции и приложили много сил, к тому, чтобы она состоялась. Но при этом у каждого из них свой взгляд на вещи, и взаимные обиды, связанные с радаром, – только цветочки. Увы, конфликты неизбежны: гражданский и военный руководители экспедиции слишком несхожие по натуре люди и привыкли действовать по-разному. Поэтому стычек между ними не миновать. Если они не научатся доверять друг другу или хотя бы нормально общаться, вся операция может провалиться.

По чистой случайности у меня появилась новая роль. Я участвую в экспедиции, но формально не принадлежу ни к команде North South Polar, ни к Береговой охране.

При этом я в хороших отношениях и с Джимом, и с Лу. А значит, мог бы быть посредником и сглаживать их взаимное недовольство, донося до одного то, что хочет, но не может эффективно передать другой. Так и буду теперь действовать, если, конечно, одна из сторон не выйдет из себя и не убьет посредника.